[align=center]Между нами обида и боль, между нами вода и огонь,
Километры и долгие дни одиночества и пустоты.
И за то, что счастливой была, чашу с ядом я выпью до дна
Милый, что же ты делаешь? Зачем снова пытаешься почувствовать аромат моей коже, снова приближаешься? Мне было непостижимо трудно сделать шаг назад, пройтись босиком по углям нашей любви. А ты не боишься, ты остался прежним. Ни капли сомнений и робости, лишь дикий ритм твоей любви, моей покорности и безумная привязанности. Кажется, мне пора вкладывать опиум. Ещё один такой шаг, и я не смогу скрыться от тебя, не смогу держать ледяную стену, которая и так таит от твоего горячего дыхание. Это что-то необъяснимое, неповторимое, бешеное, безумное, ужасно притягательное. Такое чувство, что горишь в пламени в тысячи свечей, а он мой спасительный айсберг. Так хочется прикоснуться, испить сполна нектар его любви, услышать проникновенный стук сердца в груди под своей ладони. Втягиваю сильнее и чаще воздух, лишь бы не потерять сознание, а ещё страшнее будет потерять самообладание и растворить в утреннем воздухе последние капли воли. Снова прикрываю глаза, в который уже раз прячу свою бездонную голубизну очей, потому что прекрасно понимаю, что они не смогут солгать. Мои глаза никогда не умели прятать истинную сущность моей души. Из меня бы вышла ужасная актриса.
Мужчина, разбивший все мои маски, все мои надуманные образы, так легко превратил меня во что-то другое, во что-то новое. Как же мне нравилось разрывать себя ради каждого его воздуха, пить яд с его рук и получать лекарство в полуденный час. Он был целым миром. Нет, больше. Джонатан был моей Вселенной. Рядом с ним был не страшен был млечный путь. В его глазах я видела миллионы триллионов звёзд, а эта луна. Боже, это ночное солнце освещало мой путь. Я чувствовала его дыхание за спиной, чувствовала его взгляд на расстояние километра. Он поработил моё сердце, мой разум. Знаете, нельзя так любить. Это прекрасно и больно. Правда, больно. Я никогда бы не хотела такой любви для своей дочери. Это ужасная бесконечность. Ведь даже теперь, когда я не вижу этого бесконечного небосвода в его глазах, я всё равно безоговорочно связана с ним.
Прошло несколько дней, месяцев, секунд. А связь не разорвалась, канаты не оборвались межу мной и им. Это пугает. Ведь они стали лишь крепче. Теперь я не могу просто так дышать в его присутствии, не могу слышать его голос и оставаться спокойной. Это болезнь, от которой нет спасения. Я думала, что смогу спокойно поздороваться с ним, спокойно отказать ему или согласиться. Да ерунда всё это! Все мои разумные выводы разбились под гнётом реальности. Вот так вот легко благословенный супруг поставил мне мат в партии, которую я даже не успела начать. Это странно. Вся моя сила куда-то исчезла, а от стойкости не осталось ни следа. Где же ты, прекрасная новая Карен Шепард, которая готова пройти семь кругов ада ради победы? Осталось лишь посмеяться. Ведь в присутствии этого мужчины я снова чувствую себя молодой и добродушной студенткой. Он снимает с меня все мои личины одним взглядом, так изящно, так чисто. Браво, мистер Шепард! Продолжайте в том же духе!
На губах появляется нервная улыбка, а взгляд поднимается. Смотрю в его глаза и вижу то, что не хочу. А потом он говорит эти слова. Что же он хотел сделать? Пронзить моё сердце острым кинжалом? Если так, то ему это не удалось. Он оставил моё сердце лишь в смятении. Не могу понять, что мне даст его уход, что я чувствую, когда он так откровенно продолжает играть роль обиженного и оправданного преступника жизни. Мне всегда было плевать на судью, на суд и на то, что говорили присяжные, когда легко выносили приговор в пользу общества, не думая о моих детях. Моё сердце всегда подскажет мне правильный ответ, лишь оно может управлять моей правдой, моей жизнью. А теперь он вот так вот стоит и требует для себя старой жизни. Не говорит это, но это читается между строк. Как я могу ему подарить и вернуть, если я уже не та, если моё сердце ещё в смятении? Правда и ложь всегда всё сносили с нашего пути. Они проходят холодным лезвием по нашим сердцам. Слишком много шрамов на моё сердце, чтобы я могла бы вот так вот просто умолять его о милости, о верности и правде. Смешно. Как он легко рассеял мираж и туман, который заставил пару секунд назад биться моё сердце в африканских ритмах. Добро пожаловать, железная леди, Карен Шепард! Кажется, Вы слишком быстро вернулись в свои владения.
-Знаешь, у меня пока нет ответа для тебя на этот вопрос. Может когда-нибудь, завтра, в следующем месяце или в следующей жизни я смогу ответить тебе, но не сегодня. А может ты и сам догадаешься или узнаешь правду, -произнесла я спокойным и мягким голосом, смотря ему прямо в глаза, - К сожалению, это всё, что я могу тебе сказать по этому поводу. Да и зачем тебе это нужно знать? Дело прошлых дней.
А я чувствовала невиданный прилив сил и уверенности. Чувствовала, что на лице не может дёрнуться ни одна мышца. Я словно попала на очередную встречу с клиентом, а не разговариваю с мужем, который заставляет сходить сума только одним своим дыханием рядом. Видимо, эта маска слишком крепко приклеилась ко мне, даже его взгляд не смог содрать её. Она въелась мне в кожу, она стала мной, а я стала ей. Да, он слишком многое пропустил. Поднимаю руки в воздух и складываю их в замок перед собой, чуть теребя кольца. Всего лишь ещё один жест, чтобы положить пару новых кирпичей между ним и мной. Нужно пользоваться тайм аутом, которое подарило башенное сердце в моей груди. На устах появляется слегка уловимая ухмылка, которая растворяется в искусственной улыбке.
-Я думаю, что тебе лучше остаться и не строить из себя оскорблённого и брошенного отца семейства. В этом доме живёт твоя семья, которая ждала твоего возвращения. Не надо наносить большего оскорбления своим равнодушием и ненавистью, - говорю твёрдым голосом, не отрывая взгляда от его глаз, -Если ты вернулся, то будь добр, не быть трусом. Убежать и спрятаться легко, но знаешь, твои дети не прятались и не сбегали от гнёта, который давил на них в прошлом году. Поэтому постарайся хотя бы ради них или своего излюбленного эго переступить через собственную раздутую гордость и остаться в этом доме.
Эти фразы получились слишком жёсткими и прямыми. Сама не понимаю, зачем подала всё это в такой форме. Но не могла остановиться, слова слетали, как птицы с уст, их невозможно было вернуть, невозможно было просить прощение за изящную грубость, которой было пропитано каждое слово. Браво, Карен! Снова замёрзла во льду собственной сущности.
-А если для тебя это такой уж принципиальный вопрос, то ты можешь жить в этой комнате. Я всё равно редко сплю в своей кровати. У меня слишком много работы, да и не хочется жить среди прошлого, которое по сути, - произношу фразы и провожу взглядом по Джонатана снизу вверх, -Не изменилось. Лишь в глазах появился холод, продирающий всю плоть ветер.
Может уже пора бы мне остановиться, но не получается. Видимо, моё израненное эго и гордость кричит изнутри о своей боли, о наболевших ранах. Но я не могу перестать смотреть в его глаза, которые завораживают своё безызвестностью. Они знакомы до боли, но появилось ещё что-то иное, чего мне никогда не приходилось видеть в этих бездонных омутах, в которых я тонула безвозвратно.
